Джеки Д`Алессандро - Символ любви
Вернувшись в гостиную, он поискал глазами Хейли, но не нашел. Увидел Джереми, но Хейли рядом с ним не было. Наконец он подошел к Памеле, одиноко стоявшей у окна.
— Меня удивляет, мистер Барретсон, что вы наконец спрашиваете, где Хейли, — холодно ответила девушка.
— А почему это вас удивляет? — Стивена поразил ее ледяной тон.
Она бросила на него взгляд, исполненный неприязни.
— Наверное, потому, что вы до сих пор совершенно не обращали на нее никакого внимания.
— Сомневаюсь, что она нуждалась в моем обществе, — мягко возразил Стивен.
— Вы унизили ее перед этой мерзкой женщиной, — сказала Памела. Глаза ее метали холодные синие огни. — Хейли сделала вам столько добра. Как вы могли быть так жестоки с ней?
Он почувствовал себя виноватым. Ведь он не хотел причинять ей боль. Лишь попытался сделать так, как считал лучшим для нее: отойти в сторону и позволить другому — тому, кто по крайней мере не собирается уезжать, — выказать ей внимание.
— Уверяю вас, я вовсе не намеревался сделать ей больно.
— Но сделали. Вы причинили ей страшную боль.
— Скажите, где она, и я немедленно попрошу прощения
— Хейли уехала.
Стивен смотрел на Памелу, не понимая:
— Что вы сказали?
— Она уехала домой. Полагаю, вы не заметили этого, ведь, вы были слишком заняты на террасе с миссис Смит. — Она окинула Стивена уничтожающим взглядом. — Откровенно говоря, мистер Барретсон, вы меня удивили. Я считала, что вы человек добрый и внимательный. В общем, достойный восхищения Хейли. Очевидно, я ошибалась. — Она решительно повернулась, собираясь уйти, но Стивен схватил ее за руку.
Он был ошеломлен ее резким выговором. Кажется, ему суждено выслушивать нотации от всех женщин семейства Олбрайт. Его, безусловно, раздражало, что Памела смотрит на него с презрительным недоумением, но значит, она действительно возмущена, если ведет себя с ним так пренебрежительно. Однако острое чувство потери взяло верх над обидой, и грудь сжимало от раскаяния — ведь он, похоже, заставил страдать Хейли. Теперь и она, и Памела думают о нем дурно.
— Вы не ошибались, — тихо проговорил он. — Уверяю вас, я очень высоко ценю вашу сестру и никогда умышленно не причинил бы ей боли.
Взгляд Памелы не смягчился.
— Тогда почему же вы…
— Не знаю. — Уголок его рта приподнялся в печальной улыбке. — Я, видимо, глуп.
Памела смотрела на него, и в глазах ее не было прощения.
— Не стану вас опровергать, — сказала она с грубоватой прямотой. — Но вы разговариваете не с той мисс Олбрайт. — И она высвободила руку из пальцев Стивена. — Извините меня.
Стивен смотрел, как Памела идет к Маршаллу. Музыканты заиграли новую мелодию, и они закружились в танце. Стивен поспешил к выходу.
Почти час метался он, размышляя, что станет говорить, когда доберется до Олбрайт-Коттеджа.
Стивен знал, что ради спокойного будущего Хейли он сегодня поступил правильно, но все же чувствовал себя негодяем. Она была так хороша, когда они приехали в тот дом, лицо ее сияло от счастья. Ему безумно хотелось прикоснуться к ней, поцеловать ее, взять на руки и унести, унести туда, где будут только он и она.
Но не мог он так поступить, зная, что завтра уезжает! Он, конечно, негодяй, но все же не настолько. При мысли о неизбежном отъезде он почувствовал пустоту в сердце. Без Олбрайтов, всех их, жизнь представлялась ему пустой. И в особенности без Хейли. Он вошел в дом. Гримзли у дверей не было, поэтому Стивен решил, что тот ушел спать. Он поискал Хейли, заглянул в библиотеку и в кабинет, но там было пусто; значит, она тоже ушла к себе. Он поговорит с ней утром, до отъезда. В таком случае у него будет целая ночь, чтобы найти правильные слова, хотя вряд ли такие вообще существуют. Поднимаясь по лестнице, он развязал шейный платок. Войдя в комнату, снял сюртук, швырнул его и платок на кресло, стоящее у огня. Он расстегивал пуговицы рубашки, когда случайно взгляд его упал на кровать, и пальцы замерли. На покрывале лежало платье — его подарок Хейли. Как во сне, он подошел к кровати. Платье было аккуратно расправлено; сверху лежал листок бумаги. Рядом с платьем аккуратной стопкой были сложены сорочка, чулки и туфельки. Стивен протянул руку к бумажке. «Мистер Барретсон, огромное Вам спасибо за красивое платье и аксессуары, но, поразмыслив, я решила, что неприлично принимать такой богатый и интимный подарок. Завтра мне придется уехать в соседнюю деревню навестить захворавшего друга нашей семьи, и я заночую там. Поскольку Ваши раны, кажется, окончательно зажили, полагаю, будет лучше, если Вы уедете до моего возвращения послезавтра. Я и моя семья с удовольствием ухаживали за Вами и очень рады, что Вы поправились. Примите мои поздравления по поводу Вашего исцеления и самые искренние пожелания и далее пребывать во здравии. Искренне Ваша Хейли Олбрайт».
Стивен снова перечитал записку, чувствуя, что грудь у него сдавило так, словно на него поставили по меньшей мере фортепьяно. Она его отвергла. Она вернула его подарок и хочет, чтобы он уехал до того, как она вернется из деревни. Умом он сознавал, что она поступает разумно. Так будет лучше. Когда она вернется, он уже уедет. Никаких мучительных прощаний. Никаких изобличений его во лжи. Но сердцем он чувствовал, что не может просто так уехать. Не зная, что именно он ей скажет, Стивен сгреб в кучу платье вместе со всем прочим и вышел из спальни, тихо прикрыв за собой дверь.
Глава 21
Едва Стивен приблизился к ее комнате, он услышал всхлипывания.
Он тихонько постучался, но поскольку стук его не был услышан, осторожно повернул ручку. Дверь была не заперта. Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
Хейли стояла у окна, повернувшись к нему спиной и закрыв лицо ладонями.
Ее приглушенные рыдания потрясли его до глубины души.
— Хейли.
С испуганным возгласом она обернулась, ее мокрые глаза расширились от удивления. Дрожащими пальцами она принялась вытирать слезы. — Что вы здесь делаете? — Я пришел отдать подарок.
Какое-то время она смотрела на одежду, потом ее лицо стало жестким и она повернулась к Стивену спиной.
— Я написала, что не могу принять его. А теперь прошу вас уйти.
Он положил все на стул.
— Вы же его приняли.
— Это было до того, — сказала она напряженным голосом.
— Да, — согласился Стивен, подходя и останавливаясь перед ней. — Это было до того, как я повел себя как болван. До того, как сделал вид, что игнорирую вас. До того, как причинил вам боль. — Он положил руки ей на плечи и повернул к себе.
Она упиралась, но он сжал ее плечи крепче, и она все же повернулась. Но, даже оказавшись лицом к лицу с ним, она не поднимала глаз от пола.
